…Со многими неизвестными - Аркадий Адамов

– Все твое к тебе и так пришито, чужое уже пришивать некуда, Сеня.

– А о чем же тогда толковать? – грубо спросил Сенька. Глаза его зло сузились.

Сергей, словно не замечая происшедшей в нем перемены, все тем же добродушным тоном сказал:

– Ты меня, Сеня, пойми правильно. Сажать мы тебя пока не собираемся. – Не пойманный – не вор. Так?

– Во, во. А потому…

– А потому слушай дальше. Ты же карманник, тебя только с поличным ловить можно. На месте. Если я тебе о твоих недавних кражах напомню, так ведь это для тебя значения не имеет?

– Ну так и напоминать нечего. Не меньше вас понимаю, – враждебно ответил Сенька. – Зачем приволок-то?

– А вот зачем. Допустим, совершаешь ты карманную кражу. Или кто другой, к примеру. Тебе что нужно? Тебе деньги нужны, вещичка дорогая, «так?

– Ну, если к примеру, то так.

Сенька явно заинтересовался поворотом разговора.

– А нужен тебе, скажем, паспорт?

– Свой не знаю куда девать, – усмехнулся Сенька.

– Свой – допустим, а чужой? Вот, к примеру, на по следних кражах ты только паспорта и брал. Зачем? И кому ты их отдал, Сеня, а?

– Никому не отдал.

– Ну, брось. Отдал. Тебе, может, сказать кому? Может, палатку его на рынке показать?

В глазах у Сеньки мелькнула тревога.

– Ничего не знаю, – упрямо ответил он.

– Знаешь. Боишься, значит? Человек тот, конечно, зубастый.

Сенька презрительно усмехнулся, но смолчал.

«Не боится он Семенова, – отметил про себя Сергей. – Еще одно доказательство, что на убийство тот не пойдет. Тут характер нужен. И Сенька бы его почувствовал».

Тем временем Сенька, что-то соображая про себя, менялся на глазах. Круглое угреватое лицо его выразило вначале сомнение, потом озабоченность и наконец испуг. Глаза блудливо забегали, а сам Сенька беспокойно заерзал на стуле.

Сергей сразу уловил эту перемену, но объяснить ее пока не мог. Оставалось ждать. И мешать Сеньке переживать тоже не следовало.

Чтобы заполнить паузу, Сергей, не торопясь, закурил.

Наконец Сенька, видимо, на что-то решился. Это было заметно по тому, как перестали бегать его глаза. А рука почему-то машинально опустилась в карман.

– Ну и толкнул однажды, – буркнул Сенька, – что с того?

– Только не однажды.

– А я считал сколько?

– Считать не считал, но помнишь. Сколько получил-то за них?

– По полсотни получил, вот сколько.

– Ого! Щедро. А почему так, Сеня, ты не думал?

– А чего мне думать? Пусть вон трактор думает, он железный. Мне дают, я и беру.

– Трактору-то все равно, где и как трудиться, а человеку дома вроде приятнее. Для этого думать надо, чтоб не ошибиться.

– Трактор один бензин жрет, а человеку много чего надо.

Сеньке как будто понравилась игра в слова.

– Ну вот, – заметил Сергей с усмешкой, – ты вроде начал отличать трактор от человека. А теперь пошути» ли – и будет. Ты, Сеня, в этом городе жить хочешь?

– Мать у меня тут…

– Тем более. Так что про чужие карманы придется забыть. Рано или поздно, а ведь схватим. Скорей, рано, поскольку ты уже у нас на примете.

– Я на них уже не гляжу, пропади они пропадом.

– Другим занялся?

Сенька метнул настороженный взгляд исподлобья и неопределенно усмехнулся:

– Без дела один медведь зимой сидит, и тот лапу сосет.

– А ты чем занялся?

– Чем придется. Жить-то надо.

– Кто как живет. Одни – по закону и по совести. Другие – наоборот. Беспокойно, но, до. поры, прибыльно.

– Это как же, к примеру?

– К примеру, рублевки с дураков получать. Сам-то небось не куришь. Здоровье свое бережешь.

Сенька, снова набычившись, взглянул на Сергея. В глазах его мелькнул страх.

– Я… курю… вот, гляди… – Он поспешно вытащил из кармана мятую пачку сигарет.

Сергей улыбнулся:

– Брось, Сеня. Дурака не валяй. Может, из другого кармана чего еще вынешь? Давай, не стесняйся. Люди тут все свои, понимают.

– Ты меня зачем приволок, начальник? – зло прошипел Сенька. – Ты мне зачем шарики по дороге вкручивал?

Сергей ответил холодно и строго:

– Для твоей же пользы приволок. А иначе ты бы меня разве послушал? – И неожиданно резко хлопнул ладонью по столу. – Выкладывай сюда все! Ну? Весь гашиш. Протокол сейчас составим. Как добровольная явка.

Сенька оторопело посмотрел на него. У него даже рот приоткрылся от удивления.

– Чего?..

– На стол, говорю! – требовательно повторил Сергей. – Живо, живо. Вон из того кармана.

Криво усмехнувшись, Сенька вывернул пустой карман.

– Гляди начальник. Что найдешь, твое.

– Та-ак. Все продал, выходит? – Сергея, кажется, нисколько не смутило отсутствие в кармане гашиша.

– Ничего не знаю, – насмешливо пожал широченными плечами Сенька.

– Ты меня, Сеня, все-таки не понял, – Сергей укоризненно покачал головой. – Мы же сейчас карман твой исследуем, найдем следы гашиша, обязательно найдем…

– Подумаешь, следы…

– Вот, вот. И начнем думать – откуда? Гашиш – это дело серьезное, опасное. Мы тебя не отпустим, пока не докопаемся, откуда он у тебя. И прямо тебе скажу: зря ты с ним связался. Выгода от него ой какой невыгодой может обернуться. Я тебе дело предлагаю: выдай все, пока не поздно. Добровольно выдай. За кого ты голову-то решил класть? За кого свободой своей решил расплатиться?

Сенька, нахмурившись, молчал, но на его широкой прыщавой физиономии отразилась мучительная борьба, которую он сейчас вел с самим собой. Потом недоверчиво спросил:

– Отпустишь, говоришь? Сладко поешь, начальник. Я вашу механику знаю.

Сергей пожал плечами:

– А знаешь, то соображай. Гашиш ты отдашь добровольно. Протокол на это составим. Как же после этого тебя задержать?

– А паспорта?

– Это уже не для протокола. Карманную кражу так не оформляют. Сам знаешь.

– Так-то оно так…

Сенька беспокойно заерзал на стуле и снова испытующе поглядел исподлобья на Сергея. Наконец со вздохом сказал:

– Эх, не часто таких начальников встречаешь. Надо пойти навстречу.

– Одолжение делаешь? – понимающе усмехнулся Сергей. – Ну, давай делай. Так где гашиш?

– В одном месте.

– Сейчас поедешь с нашими сотрудниками и добровольно выдашь. Так?

– Ну, так. Чего же сделаешь, – снова вздохнул Сенька.

– А пока скажи, кто тебе его дал на продажу?

– Данилыч дал…

– Ему и паспорта продал?

– А кому же еще? Ему.

– Теперь так, Сеня. Я тебя отпущу, как договорились. Но с одним условием. Три дня из дому не выходить. Сегодня у нас суббота? Так вот, до вторника. Договорились?

– Чего ж поделаешь, – уныло ответил Сенька. – Лучше у матери сидеть, чем у вас.

– Я тоже так думаю. А мы посмотрим, чтобы ты условие не нарушал. И Данилыча чтоб не предупредил.

– Нужен он мне…

Сергей улыбнулся:

– Эх, Сеня, ты ведь еще полезным человеком можешь стать. Только постараться,

– Пробовал, – с неожиданной мечтательностью вздохнул Сенька. – Не получается. Сосет и тянет, то выпить, то украсть. Замучился прямо.

– Понимаю, – согласился Сергей. – Говорят, ребенка трудно воспитать. А уж взрослого перевоспитать еще труднее. Над этим мы бьемся. Представляешь? Ну и общественность, конечно.

– А, общественность, – насмешливо махнул рукой Сенька.

– Не говори. Если стоящие люди попадутся, толк будет. – И уже другим тоном Сергей закончил: – Ну ладно. От философии давай к делу переходить. Сначала запишем твои показания. Свидетельские. – Он сделал ударение на последнем слове. – Насчет Данилыча.

Когда Сенька вместе с сотрудниками наконец уехал, Сергей взглянул на часы. Ого! Полдня прошло. И все-таки следовало повидать Федорова. А потом заняться Алеком. Этого парня Сергей хотел допросить сам, непременно сам. Новые данные о Семенове тут очень помогут.

Он позвонил Лобанову, коротко сообщил о разговоре с Сенькой.

– Докопался, значит, – удовлетворенно констатировал Саша. – Ишь ты, два артиста собрались. Я тебе сейчас машину дам.

На этот раз Сергей не возражал. Надо было спешить.

По дороге он думал о том, что скажет Федорову. Надо, чтобы тот написал Прохорову письмо, как обычно, до востребования. А в Москве за этим письмом посмотрят, и когда Прохоров придет… Неужели Федоров откажется написать? Сашка уверен, что откажется. Найдет, мол, предлог. И тогда… Нет, не может быть. Прохоров существует. Главная фигура теперь Прохоров. Убийство в гостинице, исчезновение Горлиной – все тянется к нему. А Семенов и Алик – это паспорта, мошенничество, ограбление в поезде, гашиш. Что связывает их с Прохоровым? Пока только применение снотворного. Хотя… Стоп, стоп!.. Девушка в беличьей шубке! Она знакома с Семеновым, знакома с Алеком, и она же знакома с… Горлиной! Эх, найти бы ее, эту Тамарочку. Но через кого? Горлина исчезла, с Семеновым разговор еще впереди, остается Алек…

А машина тем временем, весело урча, добежала до залитой солнцем, сверкающей от снега улице, словно радуясь вместе с людьми и яркому солнцу, и голубому, без единого облачка, небу, и какому-то вольному, бесшабашному, весеннему ветру, метавшемуся по улице.